Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать. Каждый из нас должен угождать ближнему, во благо, к назиданию. Ибо и Христос не Себе угождал, но, как написано: злословия злословящих Тебя пали на Меня. А все, что писано было прежде, написано нам в наставление, чтобы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду. Бог же терпения и утешения да дарует вам быть в единомыслии между собою, по учению Христа Иисуса, дабы вы единодушно, едиными устами славили Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа. Посему принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию.
Истинное могущество — в любви
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Святой апостол Павел в Послании к римлянам говорит такие слова: «Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать» (ст. 1). Конечно, апостол обращается здесь не только к римлянам, но и ко всем христианам, в том числе и к нам — в особенности к тем из нас, кто имеет силу духа и превосходит других в ревности и вере. Действительно ли мы превосходим других или, может быть, напрасно так думаем о себе, потому что на самом деле не таковы? Можно предположить, что апостол Павел обращается здесь и к подлинно сильным, и к тем, кто только мнит о себе таким образом. Однако скорее речь идет о действительно духовных людях, потому что апостол Павел говорит «мы». Если бы он сказал «вы, сильные», тогда можно было бы увидеть в этом некоторое обличение, намек на самомнение и гордость. Однако он говорит «мы», то есть «я, апостол Павел, и вы», значит, считает, что люди, к которым он обращается, в каком-то смысле ему подобны.
«Мы, сильные, должны сносить (или, как говорит славянский текст, «носить». — Схиархим. А.) немощи бессильных». Наша сила должна проявляться не в том, чтобы осуждать других, обличать, притеснять их и подавлять, но в том, чтобы носить их немощи. Если ты силен, то прежде всего должен быть силен именно в этом отношении. Есть люди с некоторыми духовными немощами — мы даже не называем их грехами, и апостол Павел избегает этого слова. Бывает, что человек не может исполнить какую-либо добродетель или понести некоторую строгость — он бессилен. И если ты не можешь терпеть в других людях их нравственных недостатков, заблуждений, непонимания духовных истин, то у тебя на самом деле нет сил поднять чужие немощи. Духовная сила, как мы видим из слов апостола Павла, должна проявляться в первую очередь именно в этом.
Но ведь «носить немощи» — это абстрактное выражение, как это нужно понимать и осуществлять? «И не себе угождать» — вот что говорит апостол Павел. Не себе мы должны угождать, не своего искать. Пусть даже речь идет не о сластолюбии, не о чем-то телесном или земном, а о нашей духовной ревности и наших духовных стремлениях. Тем не менее и в этом мы не должны угождать себе, думая только о том, чтобы получить большую благодать и больше преуспеть, пренебрегая немощными людьми, презирая тех, кто не может за нами поспеть, не понимает нас и по сравнению с нами не имеет ревности.
«Каждый из нас должен угождать ближнему, во благо, к назиданию» (ст. 2). Нужно угождать ближнему — и это не человекоугодие. Иногда некоторым людям, которые под предлогом ревности и бескомпромиссности строги к другим, я советую: «Будьте человекоугодливы, подлизывайтесь (простите за такое слово) к человеку, старайтесь всячески ему угодить». Таким грубым и бесчеловечно ревностным христианам этот совет очень подходит. Если бы они начали человекоугодничать, так сказать, лебезить перед ближними, то, может быть, это как-то уравновесило бы их неуместную, жестокую ревность.
Хотя, если быть совсем точным, то нужно сделать оговорку, которую делает апостол Павел: ближнему нужно угождать «во благо». Угождать ему не в чем угодно, не потакать его страстям, немощам и греховным наклонностям, закрывая на них глаза, жалея его неразумной жалостью, которая для него погибельна. Но угождать ему во благо, то есть делать для него то, что полезно для его спасения. Ведь истинное благо — то, которое имеет отношение к вечности, а не к чему-то земному (в крайнем случае, это земное должно быть по отношению к вечности нейтрально, безвредно). Мы должны об этом помнить, когда занимаемся таким богоугодным человекоугодием. Тогда оно не становится тем пороком и страстью, которую осуждают святые отцы и о которой, между прочим, прекрасно рассуждает святитель Игнатий (Брянчанинов) в проповеди «О любви к ближнему», различая истинную любовь к человеку и человекоугодие.
«Угождать ближнему, во благо, к назиданию». Наше поведение должно иметь целью назидание человека. Не в том смысле, что мы должны совершать какие-то добродетели напоказ, а в том, что нам нужно заботиться о пользе ближних: всегда думать о том, как они на нас посмотрят. Не из человекоугодия или тщеславия, не с той целью, чтобы хорошо выглядеть в их глазах, но для того, чтобы и само наше поведение, и наши слова принесли им пользу. Иногда мы, может быть, правильно что-то делаем или правильно что-то ближнему говорим, но из-за его немощи наши правильные слова и поступки становятся для него соблазнительными. И таким образом мы даже отталкиваем людей от Церкви или угашаем в них ревность. Например, человеку, преткнувшемуся в брани, мы говорим жестокие слова обличения. Но ведь от этого он не поднимается, а впадает в еще большее уныние и отчаяние, и мы, всё верно сказав, приносим ему вред. Можно было бы привести множество примеров нашего неразумного поведения.
Истинный христианин, который, подобно апостолу Павлу, действительно силен духом, силен не в мире вещественном, а в ином, вышеестественном, — должен проявить свое могущество прежде всего в любви. Иначе можно заподозрить его в том, что он не имеет этой подлинной духовной силы, то есть благодати Божией, и только мнит о себе нечто несоответствующее действительности.
Дальше апостол Павел приводит прекрасный пример угождения людям, который всегда будет иметь значение для всех нас: «Ибо и Христос не Себе угождал, но, как написано: злословия злословящих Тебя пали на меня» (ст. 3). Может быть, нам более известен славянский перевод слов псалма, которые приводит здесь апостол: «Поношения поносящих Тя нападоша на Мя» (см. Пс. 68, 10). Христос не Себе угождал, Он не следовал пути, по которому мог бы идти безгрешный и совершенный человек, Каковым Он был по Своей человеческой природе, но искал нашего спасения и угождал нам, потому что пришел в мир и совершил Свой спасительный подвиг ради нас. Мы должны понимать этоне в том смысле, что Он угождал грешникам, а в том, что Он старался всех спасти и снизойти до всякого человека в его немощи, в его грехах. Наконец, Он даже сошел душою Своею во ад, чтобы освободить заключенных там от адских уз, если бы они последовали Его проповеди или были бы хоть сколько-то к этому способны и достойны сего.
«Ибо и Христос не Себе угождал, но, как написано: злословия злословящих Тебя пали на меня». Господь принял на Себя чрезвычайное поношение. Злословия злословящих Бога, и, может быть, даже вообще все поношения и вся та хула, которая когда-либо была произносима в этом мире, в конце концов как бы сосредоточились и всей своей силой обрушились на Господа Иисуса Христа. Как в Своем Рождестве, когда Он возлег в яслях для скота, и во время всей Своей жизни и проповеди Он подвергался всевозможным уничижениям, так и сама смерть Его была унизительна. Он умер на Кресте, как говорит пророк, «умаленный паче всех сынов человеческих» (см. Ис. 53, 3). Само уничижение Сына Божия до уровня человека уже является чрезвычайным смирением, но Он был «умален паче всех сынов человеческих» и смирен более, чем какой-либо человек когда-либо. И все это было сделано Им ради угождения нам, чтобы извлечь нас из той бездны греха, из той грязи, в которой мы находились. Мы никогда не были бы спасены из нее, если бы не помощь свыше, совершенная таким удивительным образом, через уничижение, непостижимое для человеческого разума.
«А все, что писано было прежде, написано нам в наставление, чтобы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду» (ст. 4). Эти слова относятся к пророчеству: «Поношения поносящих Тебя пали на меня», которое относится и ко Христу, и ко всякому человеку. Всякий человек, верующий в Бога, сподобляется в своей жизни вытерпеть ради Него какие-то поношения, бóльшие или меньшие. В этом мы подражаем Христу, и в этом Он уподобляется нам, только в чрезвычайной степени. Что каждый из нас терпит отчасти, то Он испытал во всей полноте, насколько это было только возможно.
Во всех скорбях, преследующих истинно верующего человека на протяжении всей его благочестивой жизни, он должен иметь надежду на то, что все это не случайно, что это совершается ради его спасения и когда-нибудь принесет ему награду. У нас должно быть терпение, но возможно ли терпение без утешения? Нам надлежит терпеть, утешаясь наставлениями, получаемыми из Священного Писания. Апостол Павел говорит о ветхозаветном Писании, мы же должны еще в большей мере пользоваться Новым Заветом, который во времена апостола Павла только создавался.
«Бог же терпения и утешения да дарует вам быть в единомыслии между собою, по учению Христа Иисуса» (ст. 5). Когда мы станем терпеть сами и будем способны укрепить в этом других, то есть, будучи сильными, понесем на себе немощи бессильных, тогда мы приобретем единомыслие между собой. А иначе более преуспевшие будут осуждать менее преуспевших, а те начнут поносить высших себя за жестокость и бесчеловечность, и никакого единомыслия у нас не будет. Снисхождение друг к другу во всех отношениях должно быть принципом христианской жизни. Именно в этом проявляется любовь. Не в каких-то абстрактных словах или мыслях, не имеющих отношения к жизни, но в том, что мы деятельно снисходим к нашим ближним, прощаем и носим немощи друг друга.
В ином месте апостол Павел говорит так: «Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов» (Гал. 6, 2). Так часто бывает: кто в одном отношении силен, в другом оказывается бессильным. Очень редко можно встретить людей, достигших какого-то хотя бы относительного совершенства и на самом деле соответствующих учению апостола Павла о духовной силе. Чаще всего бывает так: кто-то имеет добродетель, например кротость, но не имеет молитвы, а тот, кто преуспел в молитве, отличается, допустим, гневливостью. Если я считаю себя сильным и поэтому снисхожу к другому, то должен понимать, что и тот немощный, к которому я снисхожу, тоже, может быть, снисходит ко мне в том недостатке и пороке, который я за собой не замечаю. Существует бесконечное разнообразие сочетания добродетелей с немощами и страстями человека, и потому мы все вынуждены друг к другу снисходить. Иначе нам было бы невозможно жить вместе, тем более быть христианами и составлять единое общество, а монашеская община является образом всей Церкви Христовой.
«Бог же терпения и утешения да дарует вам быть в единомыслии между собою, по учению Христа Иисуса». Отсюда мы видим, что единомыслие, например, в христианских догматах также происходит от снисхождения друг к другу. Это кажется странным, но на самом деле не удивительно, ведь «Бог есть любовь» (1 Ин. 4, 8), а мы, снисходя друг к другу, этим самым являем любовь. Если мы рассмотрим учение о Боге в нравственном отношении, то скажем: «Бог есть любовь». А если мы захотим кратко сказать о Боге в догматическом отношении, то скажем: «Бог есть Троица». Но если мы познали Бога-Троицу, то познали и Бога-Любовь, эти вещи нельзя друг от друга отделить. Когда мы их отделяем, то делаем это условно, и если человек знает одно, а не знает другого, значит, он не пребывает в богообщении, не знает Бога опытно, а только слышал от других и запомнил какие-то истины, которые стали для него отвлеченными категориями. Когда мы любим Бога, то храним правильные догматы. И в то же время когда мы любим Бога, то любим и ближнего. Из любви к Богу вытекают эти две как будто бы разные, совершенно не относящиеся друг к другу вещи.
«Бог же терпения и утешения да дарует вам быть в единомыслии между собою, по учению Христа Иисуса». Между прочим, во время Божественной литургии Церковь от лица всех верующих исповедует эту истину и придает ей, таким образом, очень большое значение. «Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы». И хор, от лица всех молящихся, восклицает: «Отца и Сына и Святаго Духа, Троицу Единосущную и Нераздельную». Значит, из любви следует единомыслие и правильное вероисповедание.
«Бог же терпения и утешения да дарует вам быть в единомыслии между собою, по учению Христа Иисуса, дабы вы единодушно, едиными устами славили Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа» (ст. 5–6). От любви друг к другу происходит единодушие и мы имеем «единые уста» для того, чтобы славить Бога. Тогда наше вероисповедание превращается не в отвлеченную истину, а в то, что соединяет нас в общей молитве. А где двое или трое — а тем более множество — собрались во имя Божие, там и Господь посреди них (см. Мф. 18, 20). Вот какова сила единодушия и единомыслия! Но, конечно, здесь имеется в виду не любое единомыслие. Не такое, при котором мы просто соглашаемся с каким-то образом мыслей или учением, лишь бы только не спорить друг с другом, а единомыслие в богооткровенной истине. Любовь друг к другу дарует нам такое единомыслие, а оно, в свою очередь, является началом любви к Богу.
«Посему, — восклицает апостол Павел, — принимайте друг друга» (ст. 7). Простые слова, но сколько в них смысла! Если мы внимательно читаем Священное Писание, то в какие-то моменты вдруг замечаем, что в этих книгах изложены не отвлеченные рассуждения, а опыт, пережитый теми или иными людьми, пророками и апостолами. И мне кажется, в этих простых словах апостола Павла совершенно очевиден опыт его любви. «Принимайте друг друга». Ведь мы на самом деле не хотим принять друг друга во многих отношениях: в ком-то нам не нравится та или иная черта характера, те или иные взгляды, привычки, манеры, а иногда даже внешность. А мы должны принять человека таким, какой он есть. Это не значит, что нам нужно примириться с его грехами — нет, мы не имеем права этого делать. Ведь и Господь Иисус Христос, хотя и простил наши грехи, но не одобрил их. Далее апостол Павел говорит: «Принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию» (ст. 7). Спаситель принял нас такими, какими мы были, ожидая нашего покаяния и даже предоставив нам средства для него и долготерпя о нас.
Апостол Павел неоднократно призывает нас: «Подражайте мне, как я Христу» (1 Кор. 4, 16). Апостол Иоанн Богослов также говорит: «Как Он ходил, так и вы должны ходить» (см. 1 Ин. 2, 6). И если мы хотим подражать Христу, то, наверное, в первую очередь мы должны подражать Ему именно в этом: принимать друг друга, как Он принял нас. Заповедь «принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию» можно сравнить со словами молитвы Господней: «И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». Спаситель, толкуя эти слова, предупреждает нас: если мы не простим ближним согрешений, то и Бог не простит нам согрешений наших. Значит (продолжим параллель), если мы не хотим принимать друг друга, то и Господь Иисус Христос нас не примет.
Мы должны принимать человека со всеми его немощами, любить его и во всем снисходить к нему, невзирая на то плохое, что мы в нем видим, и что, может быть, в нем действительно есть. Ведь Господь Иисус Христос возлюбил нас и пострадал за нас, когда мы были еще грешниками, как рассуждает об этом святой апостол Павел (см. Рим. 5, 8). И если мы будем так делать, то прославим Бога, подобно тому как величайшая слава Божия проявилась в бесконечно снисходительной любви Сына Божия, Господа Иисуса Христа ко всем людям, в том числе и к нам. Как Он прославил Бога Своей необыкновенной и неизреченной любовью, так и мы в своем снисхождении друг к другу прославляем Бога, потому что уподобляемся Господу Иисусу Христу.
Я повторю еще раз: если мы действительно почитаем себя сильными или хотим видеть себя такими, то проявим свою силу прежде всего в снисхождении друг к другу. У нас должно хватить сил подъять немощи ближнего и терпеливо нести их, может быть, через всю нашу жизнь. Аминь.