Инокиня Азария

Сведения о духовенстве Екатеринбургской епархии в материалах архивно-следственных  дел Уральской областной ЧК[1] (1918 - 1922 годы)

Одним из актуальных и перспективных направлений в использовании архивно-следственных дел органов госбезопасности является изучение их с целью прославления священнослужителей в Соборе новомучеников и исповедников Российских. Именно это направление деятельности предполагает подробное исследование этих документов, и во многом их информативность делает возможным прославление подвижника в лике святых. Архивно-следственные дела Уральской областной ЧК стали ценным источником по освещению судеб духовенства Екатеринбургской епархии в годы Гражданской войны.

Как отмечалось в юбилейном издании Управления ФСБ России по Свердловской области, первые годы работа ЧК носила стихийный характер, у чекистов не было инструкций, по которым планомерно и правильно могла бы идти работа, не существовало канцелярии. Эти люди были верными ленинцами, преданными делу большевистской партии, однако среди них ощущался острый дефицит не только профессионалов, но и грамотных людей.
Сохранились замечания председателя Всероссийской Чрезвычайной Комиссии Ф. Э. Дзержинского по ведению следственных дел в тот период. Он писал о том, что столкнулся с крайним непрофессионализмом следователей: «Просматривая наши дела, прихожу в ужас. Взять дело Рубиса. В этом деле материал богатейший, масса адресов выдающихся членов белой гвардии, писем и т.д. И ему не был по этому материалу задан ни один вопрос» . Далее Ф. Э. Дзержинский указал, что следует подробно изучать материалы дела, чтобы задавать вопросы арестованному. Из материалов дела должно быть ясно, почему данное лицо арестовано, кто указал адрес, и что навело на подозрение.
Для сотрудников Екатеринбургской епархиальной комиссии по канонизации святых архивно-следственные дела на священнослужителей часто являются единственными источниками получения сведений о пострадавшем, каждое новое найденное дело вызывает большой интерес. Ведь часто именно на основе собранных первыми чекистами материалов сейчас решается вопрос: можно ли пострадавшего представить к прославлению в лике новомучеников или нет.
В этом плане интересно сравнить два архивно-следственных дела, которые вел один человек - помощник уполномоченного секретно-оперативного отдела Ек.Губ.ЧК.

На  основании архивно-следственного дела на отца Иоанна Вишневского[2], который служил в селе Федьковка Шуралинской волости Екатеринбургского уезда[3], 17 июля 2002 года он был прославлен в Соборе новомучеников и исповедников Российских от Екатеринбургской епархии.

Из материалов дела ясно видно, что отец Иоанн пользовался уважением, в селе он имел гораздо больший авторитет, чем местные коммунисты, и это мешало последним проводить среди сельчан «полит-просветительную работу»[4]. Поводом для ареста священника послужило донесение военкома. В документах следственного дела сохранилось это донесение, в котором  описана  такая картина из сельской жизни: в местной библиотеке, несмотря на позднее время, сидели мужички и толковали «сами не зная о чем, причем накурено было до безобразия, нецензурная ругань, т.е. полное самосудство. А если им предлагают выслушать какую-нибудь лекцию, то они тотчас постепенно расходятся по домам как от чумы и предпочитают лучше слушать местного попа  — “паука” Вишневского, который, пользуясь слабыми струнками граждан села Федьковка, нередко ведет с ними беседы, благодаря чего нет никакой возможности вести какую-либо полит-просветительную работу в деревне …» [5].

В деле приводятся яркие и необычные подробности деятельности отца Иоанна. В июле 1920 года местные власти, чтобы «очистить сознание народных масс от религиозного дурмана», организовали в сельской библиотеке лекцию на тему «Религия и коммунизм». Коммунист-библиотекарь Александр Алексеевич Манаков подобрал соответствующую статью и стал читать лекцию по книге. В это время в библиотеку вошел отец Иоанн и сказал: «Бросьте вы ерунду читать!»[6]. Он вырвал книгу и попытался ее порвать. В результате лекция была сорвана. Народ довольный разошелся по домам. Еще не раз батюшка срывал антирелигиозные мероприятия. Однажды он даже принес на лекцию гармонь, игрой на которой заглушал слова лектора. Коммунисты неоднократно просили вышестоящие власти «изолировать» священника от народа.

9 октября 1920 года отец Иоанн Вишневский был арестован и  отправлен в город Екатеринбург. Коллегия Екатеринбургской ГубЧК рассмотрела дело священника и составила свое заключение. Надо сказать, что в период Гражданской войны еще не  были выработаны четкие формулировки осуждения, поэтому в обвинительном заключении можно встретить яркие эпитеты, показывающие отношение следователя к обвиняемому. Так, помощник уполномоченного секретного оперативного отдела Екатеринбургской ГубЧК в обвинительном заключении на священномученика Иоанна Вишневского писал: «В общем, священник Вишневский представляет из себя тип жуликоватого обывателя, готового за чечевичную похлебку какого-нибудь бандита из царских прихвостней, вроде Врангеля, продать свою честь и родину»[7]. Однако далее следователь сделал запись, которая дала возможность представить отца Иоанна к прославлению в лике новомучеников Российских: «…он, как получивший хорошее образование должен знать, что религия и ее учение только затемняют головы темных масс, а не просвещают, что на руку темным силам реакции. Но он все-таки держится за свое священническое место, учит, стращает адом и Богом, убеждает религиозных фанатиков чтить святых и мощи, и в то же время имеет нахальство пред лицом правосудия заявлять, что он ярый сторонник Советской власти»[8].

Дело в том, что в анкете арестованного на вопрос о политических убеждениях отец Иоанн написал: «Сторонник советской власти. Признаю <ее>  совершенной из всех существующих властей»[9].

Возможно, утверждения отца Иоанна были искренними. Называя себя сторонником новой власти, он не грешил против христианской совести, повелевающей принимать любую власть как посланную от Бога. Но более вероятно, что на допросах отец Иоанн просто иронизировал, когда говорил о своем положительном отношении к советской власти.

19 ноября/2 декабря 1920 года Коллегия ГубЧК постановила: «Вишневского Ивана, как сознательного и злостного врага рабоче-крестьянской власти подвергнуть  высшей мере наказания — расстрелять»[10].

Но вот другое   архивно-следственное дело, по обвинению псаломщика села Писанского  Ирбитского уезда[11] Афиногена Константиновича Надеждина[12], оставляет много непроясненных вопросов. Афиноген Константинович прочитал статью в газете «Уральский рабочий» о вскрытии мощей праведного Симеона Верхотурского и публично обвинил настоятеля Верхотурского монастыря архимандрита Ксенофонта в обмане и в сговоре с властями. Псаломщик уверял прихожан, что настоящие мощи спрятали, а вместо них положили в раку кости, стружку и вату, которые  и показали собравшимся людям. На следующий день Афиногена Константиновича арестовали и обвинили в антисоветской агитации. Первый протокол допроса был составлен 6 октября 1920 года уполномоченным Ирбитского Политбюро Российской Коммунистической партии (РКП). Вопросы Афиногену Константиновичу задавались в основном общеполитические, мало касающиеся его поступка. Уполномоченного больше интересовало отношение арестованного к партии эсеров, советской власти, гражданской войне, войне с Польшей и к Врангелю.

В качестве свидетелей были опрошены только члены РКП села Писанского, которые показали, что псаломщик Надеждин  —  «правый эсер и ведет очень тонкую политику и нам не опытным и малограмотным нет возможности уловить его в словах»[13]. Не был допрошен ни настоятель храма, в котором служил обвиняемый, ни члены церковного совета, ни соседи по месту жительства. Не было проведено ни одной очной ставки, хотя А. К. Надеждин и не признал показания свидетелей. При обыске ничего компрометирующего обнаружено не было. В деле даже не подшита заметка из газеты, послужившая поводом для ареста.

В ноябре 1920 года А. К. Надеждин был отправлен в Екатеринбургскую ГубЧК, где его даже не допросили. 23 ноября 1920 года помощник уполномоченного секретно-оперативного отдела на основе единственного протокола допроса от 6 октября, из которого совсем не видно, в чем же состояла контрреволюционная деятельность псаломщика, составил обвинительное заключение. В нем он писал, что контрреволюционные действия обвиняемого выразились в том, что он «опровергал правильность вскрытия мощей и сеял раздор между темными трудовыми населением»[14]. Но Афиноген Константинович, как это видно из протокола допроса, в «неправильном» вскрытии мощей, обвинил вообще-то архимандрита Ксенофонта, то есть церковное лицо, а не представителей советской власти. Комиссия «по открытию мощей» упомянута им косвенно. Поэтому правильнее бы было обвинить А. К. Надеждина в антицерковной агитации, а не в антисоветской. К сожалению, отношение  Афиногена Константиновича к проведенному вскрытию мощей праведного Симеона Верхотурского и к священноначалию так и осталось не проясненным.

         2 декабря 1920 года псаломщика А. К. Надеждина «как сознательного и злостного врага Рабоче-крестьянской власти» приговорили к расстрелу.

После прочтения этого дела, состоящего всего из 22 листов, у нас осталось недоумение, каким образом мнение псаломщика из села Писанского о вскрытии мощей в городе Верхотурье могло «вредно отозваться на проведении государственной продовольственной разверстки и мешать восстановлению хозяйственного аппарата Республики»[15]? Из-за неполноты собранных материалов (не выяснено, точно ли являлся А. К. Надеждин правым эсером, не прояснено, как же, по мнению обвиняемого, должны выглядеть настоящие мощи святых, не собрано никаких сведений о жизни и деятельности арестованного) мы не можем представить А. К. Надеждина на канонизацию. Тем не менее, это дело имеет определенную историческую ценность, поскольку  показывает, как реагировали верующие на кощунственные вскрытия мощей святых.

Надо отметить, что  архивно-следственные дела периода гражданской войны гораздо интереснее и информативнее, чем дела 1937-1939 годов. В делах 1919-1922 годов  больше общеисторической информации, в них часто встречаются проповеди священников, письма к родным и близким людям, которые дают возможность хотя бы немного узнать о характере пострадавшего, о взаимоотношениях в его семье. Так, например, в деле на священномученика Николая Бирюкова[16] оказалось его письмо к  младшему сыну Федору, конфискованное во время обыска. Из письма можно понять, какие теплые отношения царили в семье Бирюковых.

Отец Николай был женат на дочери священника Ольге Васильевне; у них было четверо детей: сыновья Василий, Стефан,  Федор и дочь Павла. Батюшка и матушка заботились о духовном образовании своих детей: все они обучались в различных духовных школах. Семья была дружной и крепкой. В найденном  письме[17] после отеческих наставлений есть приписка матушки Ольги: «Милый Дарик, преогромное тебе спасибо за мед. Желаю тебе всех благ»[18]. Ласковое прозвище «Дарик», видимо, было уменьшительным от имени Феодор — «Божий дар». В семье Федора продолжали называть Дариком и тогда, когда он уже вырос, женился, воевал в рядах Белой армии. Из этой же приписки к письму ясно, что Федор тоже относился к своим домашним с нежной любовью — ведь он нашел возможность послать им мед в условиях войны. Вообще, все известные сведения об отце Николае Бирюкове и его домочадцах говорят о том, что они были истинными христианами, и их лучшие качества с особенной силой проявились в годы революции и Гражданской войны.

Мы привели только несколько примеров того, какая информация может встретиться в архивно-следственных делах Уральской областной ЧК. Всего членами Екатеринбургской комиссии по канонизации святых изучено 23 дела на священнослужителей за 1919 – 1922 годы. Благодаря тому, что эти дела были сохранены и сделаны доступными для исследователей, Русская Православная Церковь обогатилась новыми святыми, которые вошли в установленный недавно Собор Екатеринбургских святых, отмечаемый 11 февраля.   

Источники и литература.

1.      ГААОСО. Ф. Р-1. Оп. 2. Д. 13404.

2.      ГААОСО. Ф. Р-1. Оп. 2. Д. 34899.

3.      ГААОСО. Ф. Р-1. Оп. 2. Д. 39581.

4.      ГААОСО. Ф. Р-1. Оп. 2. Д. 43722.

5.      ГААОСО. Ф. Р-1. Оп. 2. Д. 46734.

6.      Архив ВЧК: сборник документов. Отв. Ред. В. Виноградов, А. Литвин, В. Христофоров. Сост. В. Виноградов, Н. Перемышленникова. М. «Кучково поле». 2007.

7.      Управление Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Свердловской области 1918 - 2003: к 85-летию образования Управления ФСБ России по Свердловской области. Екатеринбург, 2003.